Утро 30 марта в селе Мамон началось с тревожного звона — словно колокол, разбивший тишину заснеженных улиц. Полиция объявила о поисках 49-летней женщины, исчезнувшей в серых сумерках накануне. Ее дочь, с голосом, дрожащим как осиновый лист, подала заявление: мать ушла и не вернулась, растворившись в холодном мартовском мраке.
К вечеру того же дня надежды, хрупкие как лед на Байкале в оттепель, рухнули. Тело женщины нашли — бездыханное, с историей, навсегда запертой за семью печатями. Обстоятельства смерти остаются загадкой, словно страницы, вырванные из книги. Полиция хранит молчание, а село шепчет — то ли о несчастном случае, то ли о злом умысле, то ли о том, как легко жизнь превращается в тень.
Что случилось в ту ночь? Почему путь домой стал дорогой в никуда? Вопросы висят в воздухе, как мартовский туман над Ангарой. Известно лишь:
Село Мамон, обычно спящее под одеялом сибирских просторов, теперь ворочается в тревоге. Здесь каждый знает каждого, но никто не знает главного: как тихая, ничем не примечательная жизнь обернулась леденящей душу драмой.
